Москва. Соборы Андроникова монастыря, Благовещенский. Церкви Николы с. Каменское, Иоанна Предтечи в Городище
Архитектура России > Московская архитектура XIV — первой половины XV в.
Ярусную композицию верхов и свободную, не связанную со столбами расстановку вертикальных членений московские зодчие конца XIV — начала XV в. внесли в традиционный тип четырехстолпного крестовокупольного храма. Русская архитектура знала и другой вариант такого храма с низкими угловыми частями, известный и архитектуре Византии, и южнославянских стран. Он приобрел на Руси особый характер, о чем свидетельствуют Пятницкая церковь в Чернигове, Михаило-Архангельская в Смоленске и новгородские и псковские церкви XIII—XV столетий.
В московской архитектуре XV в. этот вариант представлен собором Спасо-Андроникова монастыря в Москве, построенным между 1410 и 1427 гг., быть может при участии великого живописца Андрея Рублева. Четырехстолпная церковь с крещатыми столбами и отвечающими им наружными и внутренними пилястрами имеет одинаковую ширину боковых третей всех фасадов, средние части которых почти в полтора раза выше боковых и образуют крестообразное в плане основание второго яруса, соответствовавшего высоко поднятым подпружным аркам. Верх храма упал в 1812 г., но при восстановлении были использованы как строительный материал многие его фрагменты, позволившие составить представление о первоначальном виде. Закомары, закрывавшие подпружные арки, были трехлопастными с килевидными верхами и лопатками. Между верхними частями этих закомар находились равные им по размерам кокошники, ориентированные на углы здания, и восемь меньших кокошников украшали низ барабана, оформленного полуколоннами и типично владимирским карнизом с «поребриком» и «городками».
Москва. Собор Андроникова монастыря. Вид с юго-востока
Устремленность ввысь объемов здания подчеркивалась килевидной формой закомар и кокошников, убывающих по размерам кверху, как и нижние и верхние пилястры средних третей фасадов и пилястры второго яруса, и тонкими полуколоннами барабана и апсид (причем боковые апсиды были ниже средней). Внутри собор казался очень высоким благодаря подъему подпружных арок и контрасту между высотой подкупольного пространства и угловых частей, что подчеркивалось крестообразной в плане формой столбов и пилястрами на стенах.
1 — Благовещенский собор Московского Кремля XIV в., план подклета; 2— с. Каменское, Московской обл. Церковь Николы, конец XIV—начало XV в. Реконструкция Б. Л. Альтшулера; 3 — Городище. Церковь Иоанна Предтечи, XIV в.
Бесстолпных церквей в Москве XIV — первой половине XV в. строилось мало. Таким, судя по сохранившемуся подклету, был связанный с великокняжеским дворцом Благовещенский собор, построенный до 1397 г., — квадратное здание площадью около 48 кв.м с одной апсидой с востока. Своды подклета опираются на стены и средний столб, а о покрытии самого собора, уступившего в конце XV в. место теперешнему, судить невозможно. Можно предположить, что его фасады, несмотря на отсутствие столбов, были расчленены пилястрами с капителями, похожими на капители полуколонок звенигородского собора: остатки их найдены в закладке проемов подклета.
Сохранила свой верх церковь села Каменского, Наро-Фоминского р-на, Московской области (бывшего в XIV в. пограничной крепостью), это небольшая (7,5X8 м внутри) постройка с куполом на световом барабане, вес которого с помощью параболических подпружных арок передается на четыре угловые опоры. Время постройки ее неизвестно, но строительный материал и манера кладки, такие же, как в описанных выше постройках, позволяют отнести эту церковь ко второй половине XIV — началу XV в. Каждая стена ее завершалась тремя килевидными кокошниками, и квадратный в плане постамент закрывает снаружи конический переход от подпружных арок к барабану. Такой же в плане была и церковь села Городище близ Коломны, перестроенная в XVI в.
Архитектура Великого княжества Московского первой половины XV в. развивалась в то время, когда Москва в хозяйственном и политическом отношении еще не достигла уровня, на котором стоял Владимир домонгольского времени. Поэтому каменные постройки в Москве и Московском княжестве того времени были невелики, а малочисленность строительства не требовала изменения строительной техники.
Тогда в Москве не выдвигалось новых утилитарных задач перед архитектурой храмов, и старый тип четырехстолпного крестовокупольного храма с хорами или без них удовлетворял требованиям москвичей. Новое в московской церковной архитектуре вызывалось скорее ростом национального самосознания и надеждами на лучшее будущее после Куликовской победы. Все это нашло отражение и в живописи Андрея Рублева и его современников с ее светлым колоритом, гармонией цветов, красотой лиц, фигур и уравновешенностью композиции, и в желании зокчих сделать внутреннее пространство храмов просторнее, светлее, широко расставляя столбы, поднимая подпружные арки, и в живописности перехода от основного объема храмов к барабанам с помощью ярусов закомар и кокошников.
Вероятно, в Москве XIV — начала XV в. получили развитие многоярусные иконостасы каменных храмов. Некоторые раннемосковские храмы имели невысокие каменные алтарные преграды с фресками, но сохранились и многоярусные иконостасы того же времени. Написанный в 1405 г. Феофаном Греком, Прохором из Городца и Андреем Рублевым трехъярусный иконостас московского Благовещенского собора и написанные Андреем Рублевым и Даниилом Черным четырехъярусные иконостасы владимирского Успенского собора (1408) и собора Троице-Сергиева монастыря (между 1425 и 1428 гг.) уже имели вполне определившуюся композицию. Видимо, в Москве, где было много деревянных храмов, их многоярусные иконостасы перешли в каменную архитектуру и получили законченный вид раньше, чем в богатых каменными храмами Новгороде и Пскове.
Москва, начавшая дело объединения и политического возрождения Руси, возрождала и каменную архитектуру, опираясь на достижения русской архитектуры домонгольского времени, подобно тому, как автор «Задонщины» вдохновлялся «Словом о полку Игореве». Для москвичей Владимир долго олицетворял былую славу Руси, и Москва заимствовала из владимирской архитектуры XII — начала XIII в. композицию каменных храмов, строительную технику, перспективные порталы и пояса резного орнамента.
В то же время верхи раннемосковских храмов с приподнятыми подпружными арками и ярусами закомар напоминают и такие ранние постройки, как Пятницкая церковь в Чернигове.
Слабость экономических связей Московского великого княжества XIV — начала XV в. с зарубежными странами и другими русскими городами объясняет недостаточность связей архитектуры Москвы с их архитектурой. Лишь с архитектурой Пскова ее роднят приподнятые подпружные арки и ярусная композиция верхов церквей. Подобно псковской, раннемосковская архитектура имеет больше общего с балканской архитектурой. В частности, в архитектуре Сербии XIV—XV вв. можно видеть верхи храмов с двумя ярусами закомар, ступенчатые подпружные арки и расположение средней и боковых закомар каждого фасада на разных уровнях. Параболическое очертание подпружных арок собора Троице-Сергиева монастыря и церкви в Каменском близко к очертанию таких же арок некоторых сербских церквей; конструктивная схема церкви в Каменском обычна для небольших церквей Сербии и Болгарии, а круглые окна-розетки некоторых церквей Москвы и Звенигорода напоминают окна сербских церквей моравской школы.
Сравнение верхов русских и балканских церквей.
1 — Успенский собор на Городке в Звенигороде; 2 — собор Андроникова монастыря; 3 — церковь в Крушеваце; 4 — церковь в Хырлэу (чертеж П.Н. Максимова)
1 — Успенский собор на Городке в Звенигороде; 2 — собор Андроникова монастыря; 3 — церковь в Крушеваце; 4 — церковь в Хырлэу (чертеж П.Н. Максимова)
Культурные связи между Русью и южными славянами наблюдались и ранее, а в конце XIV столетия, когда над Сербией и Болгарией нависла угроза турецкого завоевания, все больше южных славян приезжало на Русь. Их представители митрополит Киприан и Пахомий Логофет оказали влияние на развитие русской литературы того времени; южнославянские живописцы расписали в конце XIV в. Ковалевскую церковь близ Новгорода, а в Москве работал в начале XV в. искусный механик серб Лазарь, и возможно, что южнославянские зодчие также работали в это время на Руси.
Самобытность художественного облика скромных храмов Москвы XIV — начала XV в. была причиной того, что ряд их композиционных приемов и форм получил дальнейшее развитие в архитектуре Москвы второй половины XV—XVI в., превратившейся из столицы удельного княжества в столицу Московского государства.